| Главная страница. | продолжение | таблица | примечания | рис.1. | рис.2. | рис.3. |
|
Заблоцкий Е.М
КОРПОРАЦИЯ ГОРНЫХ ИНЖЕНЕРОВ: К МЕТОДИКЕ ИЗУЧЕНИЯ. Опубликовано: Заблоцкий Е.М. К характеристике профессиональной общности (корпорации) горных инженеров дореволюционной России. - В кн.: Социокультурные проблемы развития науки и техники. Сб. Трудов. Вып. 4. - М.: ИИЕТ РАН, 2006, с. 210-226. Формирование корпорации (профессиональной общности) горных инженеров, как части профессионального сообщества, ответственной за производство в горной отрасли России, началось в середине 18 века. Потребность в технически грамотных кадрах, на первых порах, удовлетворялась по необходимости приглашением иностранных специалистов [1]. Обычным условием заключаемых с ними контрактов было обучение мастерству русского персонала. Понимание насущной необходимости создания своей высшей горной школы привело к открытию в 1773 году Горного училища в Петербурге. С этого времени, кроме специалистов-практиков и приглашенных иностранцев, горная отрасль стала пополняться собственно горными инженерами. Естественно, это пополнение было поначалу очень скромным, редко достигая 10 человек в год, а годовая численность горных инженеров в службе превысила 100 человек лишь в начале 19 века (см. рис.1 и табл., примечание [2]). Налаживание учебного процесса и разработка оптимальных законодательных мер, направленных на гарантированный приток учащихся и повышение мотивации последующей службы, заняли не одно десятилетие. Горное училище, преобразованное в 1804 в Горный кадетский корпус (ГКК), к двадцатым годам 19 века стало одним из самых престижных учебных заведений. Количество желающих получить в нем образование возрастало, но далеко не все окончившие курс наук собирались вступить в горную службу. Только учившиеся за казенный счет были обязаны затем отслужить в горном ведомстве не менее десяти лет. Сыновья горных чинов имели право поступления в ГКК без экзаменов, а острая нехватка инженерных кадров заставляло администрацию посылать на учебу (за счет казны) даже сыновей мастеровых. Такой порядок, наряду с условиями жизни и службы в отдаленных горнозаводских округах, определил широкое развитие в формирующейся корпорации горных инженеров династийности, наследования професии, а также и разветвленной системы родственных связей [3]. Династийность и клановость способствовали устойчивости корпорации горных инженеров, – поддержанию ее численности, обеспечению более высокой мотивации к продолжению службы. Последнее было всегда актуально и служило предметом постоянной озабоченности властей в целом и горного начальства в частности. На поддержание численности или ее увеличение были направлены соответствующие изменения законодательства, касающиеся чинопроизводства и пенсионного обеспечения. Стремлением увеличить эффективность горной отрасли были вызваны и неоднократные преобразования системы управления ею. С момента учреждения Приказа рудокопных дел (1700 год), за исключением короткого периода административной реформы Екатерины II, горная отрасль всегда имела собственную государственную структуру высшего руководства, отвечавшего и за кадровое обеспечение. Вслед за преобразованием Горного училища в Горный кадетский корпус было принято Горное Положение, ставшее частью Свода законов и включавшее новое пенсионное законодательство (1806 год). С этого времени горный инженер, выпущенный из Горного корпуса с классным чином шихтмейстера (14 или 13 класс), для получения пенсии, составлявшей половину должностного оклада, должен был прослужить 20 лет. Характерно, что для получения пенсии величиной в полный оклад следовало служить еще 5 лет, – так стимулировалось многолетнее пребывание на службе. Установление соответствия между размерами пенсии и оклада жалованья тоже отвечало задаче стимулированья долгосрочной службы, поскольку ставило размер пенсии в зависимость от чина [4]. Важнейшим преобразованием, повлиявшим на формирование корпорации горных инженеров, было учреждение в 1834 году Корпуса горных инженеров (КГИ). Известна сдержанная оценка в советской историографии этого события царствования Николая I, стоявшего в ряду его мероприятий по милитаризации гражданских отраслей. Тем не менее, период существования КГИ (до 1867 года, Штаб КГИ был упразднен в 1863) и Института КГИ (ИКГИ), в который был преобразован Горный кадетский корпус, демонстрирует стабилизацию и дальнейшее развитие как горной отрасли в целом, так и ее кадрового инженерного обеспечения. Большое значение имело резкое повышение статуса горных инженеров, – уже при выпуске из Института им присваивался чин поручика, соответствовавший 10 классу гражданских чинов (и лишь менее успешным – подпоручика или прапорщика) [5]. Учреждение КГИ предполагало и перевод в него уже находившихся в службе горных инженеров с соответствующим переименованием чинов. В то же время в составе КГИ оказались офицеры, не имевшие горного образования. С другой стороны, процедура переименования коснулась далеко не всех горных инженеров. Часть инженеров, скорее всено не по своей воле, осталась служить в прежних, собственно горных чинах (шихтмейстеров, берггешворенов, гиттенфервалтеров, бергмейстеров и т.д.). Не этим ли обстоятельством объясняется заметное снижение (до 30-50 %) числа горных инженеров выпусков конца 20-х–начала 30-х годов, по отношению к численности при выпуске, к моменту достижения ими пенсионного возраста в начале 50-х годов? После учреждения КГИ Институт перестал быть местом престижного образования, соперничавшим с Царскосельским лицеем, но во многом не работавшего на горную отрасль. Формирование контингента учащихся приобрело отчетливо корпоративную направленность. Это особенно заметно по возросшей доле потомственных горняков среди выпускников Института, превысившей 40 % и достигавшей в отдельные годы 60-70 % и более. Почти постоянное преобладание (в выпусках из института), вплоть до начала 60-х годов 19 века, потомственных горных инженеров второго поколения над таковыми третьего-пятого поколений отражает тенденцию возрастания количества горных династий. Обучение в ИКГИ, в среднем с 12-летнего возраста, включавшее подготовительный (типа гимназического) и специальный этапы и продолжавшееся 8 лет, в сущности, сохранило систему, сложившуюся в Горном кадетском коорпусе. Появился распорядок, обычный для военных учебных заведений, но высокий уровень специального образования сохранился. Количество выпускников, определявшихся в горную службу, осталось сопоставимым с таковым в ГКК и лишь первые годы показывают заметное уменьшение выпуска, связанное, вероятно, с изменением условий приема в Институт. Аналогичная картина отмечается и для первых лет существования ГКК. Существенно отметить, что поступление в это единственное в России высшее горное учебное заведение, выбор профессии, естественно, определялось решением родителей или горного начальства. Пополнение корпорации происходило, в основном, за счет ее внутренних ресурсов, что определялось не узаконенным принуждением, как это было в отношении горнозаводских мастеровых и работных людей, а продуманной и органичной для сословно-крепостнического уклада системой организации горной отрасли. Корпорация горных инженеров, вместе с тем, демонстрировала высокий уровень профессионализма, в т.ч. и на руководящих административных должностях. Горные инженеры со временем составили основной контингент преподавателей ГКК, активно занимались исследованиями по линии Минералогического общества (создано в 1817 году) и Русского географического общества (создано в 1845). В 1825 году был учрежден Горный ученый комитет и началось издание старейшего и авторитетнейшего «Горного журнала». Первопроходцами оказались горные инженеры и в сфере социального обеспечения, – в 1860 году начала действовать эмиритальная (пенсионая) касса горных инженеров. С момента начала подготовки инженерных кадров в Горном училище их выпуск постоянно возрастал, хотя и с очень большими колебаниями. Возрастала и годовая численность горных инженеров в службе, постепенно сменявших в составе корпорации специалистов-практиков и иностранцев-контрактников. Все же выпуск горных инженеров, в среднем, оставался меньше 0,1 от численности горных инженеров (см. рис. 1).. При этом колебания в выпуске заметно отражались на соотношении численности чинов различного ранга (рис. 3). Это явление неизбежно возникало в связи с, так сказать, «эскалаторной» спецификой чинопроизводства. Производство в очередной чин, осуществлялось в строгом соответствии со «старшинством противу сверстников» и через определенный законом интервал времени. Сохранялась последовательность, порядок «очереди» служащих на «лестнице» чинов, продвигавшейся вверх с определенной законом скоростью. Таким образом, заметное снижение выпуска отражалось не только на относительной численности чинов, получаемых при выпуске, но и, через определенное время, сказывалось снижением относительной числености чинов последующих классов. Специфика карьеры, связанная с неравномерностью должностного роста и соответствующими отклонениями в чинопроизводстве, а также с различиями в «стартовой» позиции (разница в получаемых при выпуске классах чина отвечала достигнутым успехам и могла достигать 2-3 классов), вносила свои коррективы в эту картину. По настоящему принципиальные, поистине революционные изменения в условиях учебной подготовки, формировании корпорации горных инженеров связаны с Манифестом 1861 года, последовавшими реформами, упразднением «военизированного» КГИ, преобразованием ИКГИ в открытое учебное заведение – Горный институт – с пятилетним сроком обучения и приемом на конкурсной основе лиц, окончивших гимназии или реальные училища. Резко изменились не только возраст, что позволяет говорить о появлении личной мотивации в выборе профессии, но и контингент поступавших. Характерная деталь, – из более двадцати малолетних сыновей горных чинов, предварительно зачисленных в 1862-1863 годах в качестве кандидатов для казеннокоштного обучения в Институте КГИ, ни один не пошел впоследствии учиться на горного инженера после отмены существовавших более полувека правил приема. И это при том, что ведомство поддержало родителей, выделив на каждого «снятого с зачисления» определенную денежную сумму на домашнее воспитание. После резкого, хотя и непродолжительного, спада количество выпускников Горного института стало быстро возрастать. На этом фоне особенно заметно резкое снижение, как абсолютное, так и относительное, доли потомственных горных инженеров в выпусках из института. В снижении количества потомственных горняков свою роль сыграло увеличение возможностей получения гимназического и специального высшего образования вне горной отрасли. Многие сыновья горных инженеров оканчивали Институт инженеров путей сообщения, Технологический и Лесной институты. Характерно, что начиная с конца 50-х и вплоть до конца 90-х годов традицию династийности подерживали, в основном, старые горные династии, – внуки, правнуки и праправнуки горных специалистов, начинавших службу в конце 18–начале 19 вв. (см. рис. 2). Этот факт связан с формированием в пределах корпорации потомственной горной элиты. «Накопление» потомственных горных инженеров в генералитете (4 и 3 классы) особенно заметно в пореформенные годы: в 1880 и 1895 году (см. таблицу) и оставалась высокой в последующие годы, – 26% в 1910, 18% в 1915. За дореволюционный период численность горных инженеров генеральского уровня составила 211, из них 87 (41 %) принадлежали горным династиям. С конца 90-х годов начинает формироваться новая генерация горных династий. Возрастание выпуска горных инженеров с начала 70-х годов сопровождалось и последовавшим быстрым ростом их численности в службе. При этом доля вновь выпускаемых специалистов в общей численности корпорации продолжала оставаться ниже уровня 0,1. Изменения численности корпорации, естественно, зависело не только от динамики выпуска новых специалистов, но и от длительности их нахождения в службе. Для оценки этой характеристики можно предложить три показателя, не зависящие от численности корпорации, – средний стаж в расчете на одного горного инженера в службе, то же в расчете на одного выпускника и – доля количества горных инженеров в службе от количества выпущенных из института. Последний показатель равен отношению двух первых. |
