| Главная страница. | к началу текста |
|
* * *
На волне реформ царствования Александра II, в 1866 году Институт Корпуса горных инженеров, комплектование которого проходило, в основном, на ведомственной основе, был преобразован в открытое учебное заведение – Горный институт. Наметившийся в 70-х годах 19 века подъем экономики сопровождался быстрым ростом частного предпринимательства. Инженеры, выпускники Горного института были нарасхват. Преуспевало и еврейское предпринимательство, выдвинувшее такие мощные фигуры как С.С.Поляков и Г.Е.Гинцбург. Естественно, что на золотых промыслах Урала, Алтая и Сибири, в значительной степени контролировавшихся Гинцбургом, нашлась работа горным инженерам иудейского вероисповедания. На Березовских и Миасских промыслах Урала служили М.Б.Захер, И.Н.Кобылянский и Ф.В.Шейнин. З.Х.Фридман был главноуправляющим приисками компании «Алтайское золотопромышленное дело». Не остался в стороне от горного промысла и «железнодорожный король» Поляков. Горное училище Полякова было учреждено для нужд основанного им в 1872 году первого отечественного акционерного общества по разработке каменного угля на Юге России. Среди окончивших это училище были и евреи, работавшие затем на шахтах Донбасса. По мере развития горной промышленности какая-то часть инженеров переходила от собственно профессиональной и управленческой деятельности к предпринимательству, уже не совместимому с госслужбой. Входя в число основателей и владельцев предприятий, они включались в активную организационную деятельность в рамках так называемых Съездов горнопромышленников. Большой вес горных инженеров в бизнесе определялся не только их специальным образованием, но и сохранившимися связями с горным ведомством, от которого во многом зависела деятельность частных предприятий. Инженеры-предприниматели оставались членами единой корпорации, роль которой в развитии прогрессивных для России производственных отношений постоянно возрастала. К числу таких активных горных деятелей конца 19 – начала 20 века принадлежали и Лазарь Григорьевич Рабинович (уголь, Юг России), Абрам Давидович Шварц (золото, Сибирь), Мендель Бейнусович Захер (золото, Урал). Корпорация горных инженеров, возникшая в конце 18 века с началом в России высшего горного образования, долгие годы оставалась чисто ведомственной структурой. Но по мере прогрессирующего разгосударствления отрасли, в условиях промышленного подъема корпорация стала осознавать себя как общественная единица. Так возникло в 1887 году Общество горных инженеров. Привлекательность профессии находила подтверждение в формировании новых горных династий, в том числе и в еврейской составляющей корпорации. Потомственными горными инженерами стали сыновья Бермана, Фридмана, Цейтлина. Поступал в Горный институт и сын Имянитова. Среди горных инженеров мы видим братьев – Левиных, Левинзонов, Рабиновичей, Тонковых, Трахтенбергов, Фейгиных. Ведомственная рутина, неприглядная атмосфера доживающей свой век монархии естественно делала российское инженерство сторонником общественных преобразований. Частная инициатива набирала силу, отчетливо просматривались черты гражданского общества. Официальный антисемитизм воспринимался как анахронизм, отступал в инженерной среде, тесно связанной с развитием промышленности, – под натиском общих интересов, общей работы. Кто теперь вспоминал про чинопочитание? – уважали совсем за другие качества. Даже в сфере науки и высшего образования заявила о себе частная инициатива. Сын купца, геолог Аршинов создает на средства отца в 1910 году частный научно-исследовательский институт «Литогеа»; горный инженер Пальчинский в 1915 – институт «Поверхность и недра»; горный инженер Л.Г.Рабинович и инженер-технолог А.А.Пресс в 1917 – частный Политехнический институт в Екатеринославе. Симпатии инженерства были вполне определенны. В 1917 мартовский номер журнала института «Поверхность и недра» открывался статьей «Свершилось!». П.И.Пальчинский, осужденный в 1905 в каторжные работы, бежавший в Европу и амнистированный в 1913, в 1917 стал членом Временного правительства. Высоконаучный государственный орган, детище горных инженеров, Геологический комитет единодушно приветствовал Февральскую революцию... И все это рухнуло с установлением советской власти. Политехнический институт в Екатеринославе прекратил свое существование, институт «Литогеа» был национализирован. Пальчинский, Рабинович, Малявкин пытались воссоздать прежние общественные инженерные организации, – Русское техническое общество (возобновлено в 1921 году) и Общества горных инженеров (в форме Клуба горных деятелей с 1922 года). Продолжалось издание журнала «Поверхность и недра»... Все усилия горных инженеров поддержать профессиональные связи, сделать что-то действительно полезное для страны, все надежды, вызванные переходом к нэпу и, как казалось, возвращением к здравому смыслу в экономике, обернулись трагедией. * * * «Человечество нуждается в новой жизни, но то, что вы приносите, хуже чем старое»... Это не слова оправдания, – подсудимый Рабинович, семидесятилетний горный инженер, авторитетнейший специалист, не считал выдвинутые против него обвинения достойными опровержения. Он дал оценку действий советской власти. Лазарь Григорьевич Рабинович заявил на суде, что не признает своей вины. Так же поступили еще 22 из числа 53 обвиняемых по «шахтинскому делу». Вырванные из трудовой повседневности, униженные неволей, обвинениями в предательстве и страхом за жизнь свою и своих близких, – эти люди заявили суду, что не признают обвинения. Сделали это под аккомпанемент газетной шумихи (какая там презумпция невиновности!) и рев тысячных толп демонстрантов, требовавших сурового наказания «вредителей» и «контрреволюционеров». В эти летние дни 1928 года советское правосудие опробовало свое знаменитое «ноу хау», безотказно работавшее все последующие годы. Оказалось, что вещественные доказательства обвинению не нужны, – достаточно показаний обвиняемых на самих себя. Для обвинительного заключения не нужны были подчас и «противозаконные» действия. Вполне достаточно «преступных намерений» и соответствующего «направления мыслей», о существовании которых обвиняемые узнавали во время следствия от изобретательных чекистов. Оставалось доложить о своих преступлениях суду. И что мог думать простой советский человек, читая газету «Известия», со страниц которой вставали зловещие, просто инфернальные фигуры «вредителей», – Рабиновича, Пальчинского, Рамзина и многих, многих других? Какие чувства он должен был испытывать, разглядывая фотографию уже не молодых «спецов», выбирающихся из «воронка» под бдительным присмотром подтянутых чекистов, или карикатуру Бориса Ефимова, на которой могучая рука ГПУ сжимала горло извивающегося в бессильной злобе «инженера-вредителя» с тараканьими усами и пачкой иностранных банкнот, торчащей из кармана? Страшная ирония, – о людях, много и не редко весьма эффективно работавших в своей профессии, мы узнаем из «дел» ВЧК-КГБ! Где их некрологи, составленные коллегами по корпорации? Где их коллеги? Удар, нанесенный большевистской революцией и последующими репрессиями по российскому инженерству, быстрая расправа над «спецами», а речь идет о тысячах, – этот удар и был подлинным вредительством. Среди осужденных по «шахтинскому делу» Лазарь Григорьевич Рабинович был не единственным евреем. Горный инженер Абрам Борисович Башкин «получил» 8 лет «строгой изоляции» (так в то время формулировали) с конфискацией половины имущества и поражением в правах на следующие пять лет. Соломон Григорьевич (Залман Гецелевич) Именитов был осужден «всего» на полтора года лишения свободы со строгой изоляцией. Он был обвинен в том, что знал о существовании вредительской организации в Донбассе и не сообщил об этом властям. Башкин был признан активным «вредителем». Ни тот, ни другой виновными себя не признали. Пятеро обвиняемых по этому делу были расстреляны. Среди них Адриан Яковлевич Юсевич, обвиненный по трем пунктам 58-й статьи, каждый из которых предусматривал применение «высшей меры социальной защиты». И он виновным себя не признал. Не признал себя виновным арестованный в конце 1928 года по «делу Геолкома» горный инженер Илья Исаакович Гинзбург. Он был приговорен к расстрелу с заменой на десять лет заключения в концлагерь. И.И.Гинзбург был освобожден в 1934, а в 1936, по ходатайству НКВД, судимость с него была снята. Так были отмечены заслуги заключенного Гинзбурга, окончившего до революции Фрейбергскую горную академию и талантливо трудившегося в Ухтинской экспедиции ОГПУ, – таково признание ценности крупного специалиста-геохимика. Жизни Лазаря Григорьевича Рабиновича хватило лишь на годы заключения (его приговор – шесть лет строгой изоляции с конфискацией имущества и последующим поражением в правах на три года). Абрам Борисович Башкин по отбытии срока работал на объектах НКВД (обычное дело, – куда пойдешь с поражением в правах ?), но в 1937 его жизнь трагически оборвалась при массовых расстрелах на Бутовском полигоне. Еще несколько примеров из того немногого, к сожалению, что мы знаем о судьбе репрессированных евреев, горных инженеров с дореволюционным стажем. Александр Вильгельмович Штерн, окончивший Горный институт в 1911, был репрессирован в 1929. Его однокашник по институту, Вениамин Рафаилович Рабинович – в 1949, по «красноярскому делу». За отсутствием в то время в Уголовном кодексе смертной казни В.Р.Рабинович был приговорен к 25 годам заключения. Горный инженер Рудольф (Рувим) Лазаревич Самойлович, выпускник Фрейбергской горной академии (1904 год), знаменитый исследователь Арктики, до революции – активный член РСДРП, был арестован и расстрелян в 1938 году почти сразу после возвращения из очередной, двадцать первой по счету, экспедиции. Марк Абрамович Эйдлин окончил Горный институт с отличием и начал работать на Ленских приисках в 1917 году. Его судили в связи с «делом Промпартии», но в дальнейшем мы видим М.А.Эйдлина, одного из лучших советских специалистов по золоту, на ответственном посту главного инженера Северного управления Дальстроя (это - Магадан, ГУЛАГ). В 1937 году он был арестован и в 1941 расстрелян. Достоверно известно, что несмотря на пытки он отверг все обвинения. Есть ряд имен российских евреев, получивших горное образование до революции, переживших революционное лихолетье и, как будто, не подвергавшихся репрессиям. Часть из них – известные ученые. Это Михаил Владимирович Абрамович (1884–1965) – геолог-нефтяник, академик Академии наук Азербайджанской ССР, Семен Васильевич Кумпан (1881–1948) – профессор Ленинградского Горного института, Лев Борисович Левенсон (1878–1955) – специалист по горной механике, преподаватель Горных институтов в Петрограде, Москве и Магнитогорске, Абрам Савельевич (Шевелевич) Локшин (1893-1934) – выпускник Екатеринославского (в дальнейшем – Днепропетровского) горного института, профессор этого института. Продолжали работать по своей специальности Исаак Львович Векслер (специалист по бурению, Москва, 30-е годы), Яков Моисеевич Грановский (выпускник Екатеринославского горного института, преподаватель Лисичанского горного техникума в 1928 году), Михаил Вениаминович Захер (Ленинград, 30-е годы), Абрам Давидович Шварц (его некролог помещен в Горном журнале за 1929 год), Рафаил Рафаилович Тонков (преподаватель Горного института, Петроград, 1919) и его брат – Николай Рафаилович (выборный директор Петергофского фарфорового завода, 1917-1922 годы), Моисей Гаркави (Донбасс, начало 20-х годов), Борис Исидорович Кальницкий («Гипроцемент» в Ленинграде, скончался в 1948). |
